Глава Intel: Мы не будем открывать производство в России

Председатель совета директоров компании Intel встретился с корреспондентом газеты «Ведомости» и дал ему серьезное интервью. В нем он утверждает, что Intel не собирается открывать производство в России: стандарты жизни и доходы граждан РФ для этого уже слишком высоки. Вместо этого главный чипмейкер планеты будет продолжать сотрудничество с научными лабораториями России. Onliner приводит наиболее интересные выдержки из интервью:

— Считается, что производить микроэлектронику дешевле всего в Китае, Индии или на Тайване. Но самые современные процессоры Intel все же производит в США. У этого явления экономические причины или все же тут замешана политика?

— Не буду скрывать, что есть ряд постановлений американского правительства, которые касаются экспорта высоких технологий в Китай, например. На это наложены определенные ограничения.

— На Россию такие ограничения не распространяются?

— Они гораздо более строгие по отношению именно к Китаю.

— То есть нежелание Intel открывать у нас в стране производство связано с экономическими причинами? С какими?

— Сила России в ее научно-производственном потенциале, системе образования и ее инженерах. Именно поэтому в России мы работаем с инженерами, учеными и не собираемся открывать здесь производство. Стандарты жизни в вашей стране достаточно высоки, вряд ли вам стоит устраивать соревнование с Китаем и Индией, кто выпустит продукцию или программу дешевле или у кого работники получают меньше.

— Что вы можете сказать о России как о рынке сбыта? Насколько он перспективен для Intel, и как растут продажи?

— У нас очень неплохие позиции на российском рынке (по данным Gartner, в I квартале 2008 г. в России было продано 1,68 млн. процессоров Intel против 1,29 млн. годом ранее — 72,9% и 70,4% рынка соответственно. На втором месте была AMD, продавшая 616 078 процессоров против 519 529 годом ранее, 26,7% и 28,4% — «Ведомости»). Он привлекателен еще и тем, что у вас сейчас идет активный переход от настольных компьютеров к портативным устройствам.

— Если сравнить наш рынок с рынками других стран с развивающейся экономикой, с теми же Китаем и Индией, на каком месте будет Россия по значимости для Intel?

— Мы не можем предоставить данные по конкретным странам. Но могу сказать, что рынки России и стран СНГ — одни из самых динамично развивающихся. Не самые, но одни из самых.

— А что мешает нашему рынку развиваться? Вы раньше говорили, что сложности с получением частот для WiMAX сказываются на развитии беспроводных сетей и, соответственно, могут снижать темпы роста рынка ноутбуков.

— Ноутбуки — динамично развивающийся сегмент в России. Но по общему количеству продаж настольные компьютеры пока опережают портативные устройства. Как консультанты мы участвуем в проекте «Комстар-ОТС» по развитию сетей WiMAX в России. Скоро должна запуститься сеть этого оператора в Москве, но за пределами столицы России лицензии на частоты эта компания еще не получила. А нам бы хотелось вместе с «Комстаром» расти и развивать эту сеть за пределами Москвы. Для сравнения: одна американская компания Sprint имеет частотный диапазон, применимый к решению WiMAX, более чем в 200 крупных городах. В России такое пока невозможно, хотя разговоры о сложности с получением частот ведутся постоянно. В первую очередь бросается в глаза отсутствие единых прописанных стандартов при выделении частот для WiMAX. Часто нашим партнерам не совсем понятно, на каких основаниях принимаются те или иные решения. Почему сложилась такая ситуация, вопрос не ко мне.

— Мощность современного мобильного телефона примерно соответствует мощности компьютера десятилетней давности. Каким вам видятся персональные электронные устройства через 10 лет?

— Думаю, что потребности человека через 10 лет в плане выбора устройств будут примерно соответствовать сегодняшним — останутся востребованными мобильные телефоны, персональные компьютеры и телевизоры. Правда, все эти вещи несколько будут меняться. Мобильные телефоны, безусловно, будут только набирать в мощности. Понятное дело, что ноутбуков и лэптопов будет все больше и больше. Сейчас в Японии и США стационарных компьютеров заметно меньше — на 50%. В России в апреле, по данным JfK, только 48% были не портативными. В ближайшем будущем стационарные персональные компьютеры будут использовать в основном профессионалы, которым требуется высокая мощность. Например, дизайнеры или программисты. Не стоит забывать и про геймеров, которым также нужны мощные машины.

— Закон Мура по-прежнему работает — персональные компьютеры становятся все мощнее и мощнее. Можете ли вы спрогнозировать, какие принципиально новые задачи они смогут решать через 10 лет?

— Думаю, что технологии наиболее сильно продвинутся в плане решений, связанных с виртуализацией, анимацией и видео. Именно в этих сферах, а также в работе с большим количеством данных будут востребованы вычислительные мощности. Вы ведь смотрите ролики на YouTube. Каждую минуту там загружается восемь часов видеопотока. Из-за сильного роста видеоконтента потребуется увеличение вычислительных мощностей. Вообще, это я должен спрашивать у людей вашего поколения, как вы будете использовать компьютеры в будущем. Тон и направления всегда задают люди более молодого поколения.

— Рост тактовой частоты в современных процессорах в последние годы замедлился. Но изменилась их архитектура — появились многоядерные процессоры. Куда будет двигаться этот рынок в дальнейшем?

— В сторону увеличения количества ядер. Рынок развивается по большей части в сторону ноутбуков, и очень актуальным становится вопрос потребления энергии. Если вы хотите его свести к минимуму, многоядерное решение — самый оптимальный вариант.

— Когда в повседневный обиход войдут процессоры с 64-битной архитектурой? Насколько они востребованы сегодняшним пользователем?

— Где в основном может применяться 64-битная архитектура? Например, в решениях, связанных с базами данных. Практически все, что сейчас выпускается, основано на 64-битной архитектуре. Другое дело, что программное обеспечение не всегда полностью задействует весь потенциал этой архитектуры, как не всегда используется потенциал многоядерной архитектуры. Бывает, что в процессоре, в котором четыре ядра, используются приложения, которые задействуют только одно из них. Здесь многое, пожалуй, зависит от производителей программного обеспечения, которые не всегда понимают, как использовать новую 64-битную архитектуру. Переход к новой архитектуре — непростой процесс. Мы можем пожелать производителем софта лишь одного — быстрее двигаться вперед.

— А сколько тратите [на исследования и научные разработки]?

— Больше $6 млрд. в год.

— Как вы относитесь к идее выпуска дешевых компьютеров для развивающихся стран, которые стоят $200—500?

— Мы их выпускаем. Думаю, что этот продукт стал по-настоящему массовым. Это явление развивалось в двух направлениях. С одной стороны, Николас Негропонте (основатель программы «Каждому ребенку — ноутбук» — «Ведомости») заявил, что может сделать компьютер за $200. В то же время производители стационарных компьютеров постоянно снижали цены на свою продукцию. В результате наиболее оптимальной ценой как раз оказались $200 за компьютер. В итоге такие решения повышают уровень компьютерной грамотности — они не захватывают существующие рынки, а расширяют их за счет нижнего сегмента.

— Соответственно, если дети научатся пользоваться дешевыми компьютерами, впоследствии вы можете рассчитывать на то, что они приобретут уже более дорогие модели?

— Такая мысль никогда мне не приходила в голову. В принципе, логично: сначала люди покупают что-то дешевое, потом вещи дороже и сложнее. Но такая система работает не всегда. (Обращается к фотографу.) Сколько у вас стоит камера? $1500? А обычная цифровая камера — до $200. Встроенные камеры в телефоне вообще есть почти у всех. Но не факт, что большинство потребителей рано или поздно дойдут до использования профессиональных фотоаппаратов.